10. ПЕРВЫЕ ХРИСТИАНЕ
В работе знаменитого этнографа Всеволода Федоровича Миллера (1848–1913) «Терская область. Археологические экскурсии» (1888) читаем: «Из вещественных следов древнего христианства близ аула Озорукова следует отметить развалины небольшой часовни Божьей Матери (Байрэм), на расстоянии 1 ½ версты от Баксана, на левой стороне речки Гестенты».
У путешественника В. Я. Тепцова, автора работы «По истокам Кубани и Терека» (1892), находим более широкое описание этой же часовни и в целом христианского поселения: «Расположены выселки (хутор Атажукова и поселок Озроков – авт.) на развалинах старинных христианских поселений, первый – на левом берегу Баксана у подошвы хребта Алмалы-кая, второй – на правом берегу у подошвы хребта Лха. …На правом высоком берегу Кесанты, вблизи Озрокова, оставлено былым населением древнее кладбище. На левом берегу развалины церкви и тоже могилы вокруг нее... Лучшим же доказательством тому, что данное кладбище христианское, служат предметы, найденные в могилах. Священнослужители и в древности погребались вблизи церкви.
Один из озроковцев показал нам, по-видимому, бронзовые гвоздики, шляпки которых имели изображение или креста, или круга. Предметы эти, прекрасно сохранившиеся, найдены им в склепе около развалин церкви. Гвоздики очень мелки и, по всей вероятности, служили украшением священнической ризы».
Спустя три десятилетия после описываемых событий, в 1928 году, в годы советской власти, рядом с древней церковью было обнаружено удивительное захоронение. Было оно двухуровневое: вверху находились тела трех мужчин, а внизу – десяти женщин, среди которых несколько девочек. Мы не ошибаемся, употребляя слово тела, а не костяки, так как мумии прекрасно сохранились: когда открыли могилу, многим из присутствующих показалось, что в ней живые люди, но под воздействием свежего воздуха мумии стали разлагаться прямо на глазах.
Сохранилась на умерших и одежда: риза, расшитая золотом и серебром, украшенная жемчугом, на одном (будем считать, что это был епископ); шелковое одеяние на втором (возможно, священник), кружево на третьем (вероятно, дьякон). У первого был нательный янтарный крест, а у остальных серебряные кресты. Женщины, находившиеся, как уже было сказано, в нижнем погребении, были одеты в белые рубашки – те из них, что возрастом постарше (монахини?), – в шерстяные, а девочки (послушницы?) – в льняные; у всех кресты – в основном медные... На воздухе ткань стала быстро темнеть и распадаться на отдельные кусочки.
Были в могиле и драгоценности, в частности, золотые и медные монеты. Одна из них с четырехугольным вырезом (возможно китайская) была привязана к руке девочки. Кроме того, рядом с телами лежали две священные книги (вероятно, Библия и Евангелие) – хорошо сохранившиеся листы в кожаных переплетах.
Почему люди столь разного возраста оказались в одной могиле, тем более, что среди них были священнослужители разных рангов? Вероятно, к смерти привели какие-то чрезвычайные обстоятельства, возможно, чума, которая в те времена не оставляла шансов тем, кто ее заражался.
…Дальше произошло то, что и должно было произойти: председатель сельсовета, активный поборник новой власти и ярый атеист, узнав о находке, забрал кресты и монеты, а священные книги велел сжечь; само же захоронение закидать камнями.
Старики, присутствующие при этом, стали говорить, что подобным поступком будет совершен великий грех, так как ранее балкарцы были христианами и Бог накажет за такое святотатство; что за тринадцать умерших, чей покой был потревожен, Бог отвернется от всего балкарского народа.
Но их никто не послушал. Разорвали книги на листы и попытались разжечь костер. Но листы горели плохо. Поэтому принесли две лампы, из которых слили дефицитнейший в то время керосин…
Вновь вернемся к труду В. Я. Тепцова. Вот что он пишет о кладбище, расположенном рядом с развалинами церкви: «По берегу Кесанты нам встречались настоящие пещерные могилы, высеченные в скалах Лха. Отваленные хищниками плиты открывали склеп со множеством костей и черепов покойников, но не в саванах, а в одеждах с украшениями. На костях мы нашли остатки шелковых тканей довольно тонкой работы».
Как видим, покойников, в одежде из шелковых тканей тончайшей работы, украшения с риз священников здесь находили и ранее, причем неоднократно.
Кем же были захороненные в окрестностях Былыма? Вот что предполагает тот же В. Я. Тепцов: «Христиане, обитавшие в долине Баксана, во всяком случае не были кочевниками; об оседлости их достаточно свидетельствуют и развалины церквей, и сами кладбища. Они были народом культурным, что видно из остатков в могилах, занимались хлебопашеством и проводили оросительные каналы с большим искусством. Остатки таких каналов особенно хорошо сохранились, по словам нашего собеседника-землемера, на предгорьях хребта Алмалы-кая, около хутора Атажукова. На предгорьях же Лха землемер показал нам множество площадок правильной десятинной формы – места бывших пашен, по его и нашему мнению, пашни эти орошались каналами, проведенными на довольно значительную высоту. Теперь же все здесь под пастбищами. Нынешние обитатели долины Баксана пока еще только пастухи, имеющие весьма смутное представление о хлебе и считающие его излишней роскошью».
Мы же в свою очередь предположим, что в Баксанском ущелье, в районе поселения Былым в середине XIV века располагалась христианская миссия, входящая в состав новообразованных епископий (Ахохии или Кавкасии), выделившихся из Аланской митрополии Константинопольского патриархата.
